Не как все

Можно, конечно, удивиться: мол, почему же Инну Желанную за рубежом знают и ценят не в пример больше, чем в России, ведь она всегда шла рука об руку с фольклором, даже когда сочиняла собственные композиции, словно сотканные из древних народных заговоров и заклинаний. Но думается мне, что удивляться тут нечему. Мало знают ее у нас, потому что нигде не крутят ее записи – ни по ТВ, ни по радио. Убийственное понятие «неформат» лишает широкую российскую публику удовольствия встречи с этой уникальной певицей, умудряющейся гармонично сочетать естественность и простоту с утонченной изысканностью, а незамысловатость этнических мотивов – с суперсложными современными аранжировками. Хотя Сергей Ливнев в «Киксе», снятом в начале 90-х, вполне убедительно показал, что такая музыка может собирать если не стадионы, то залы на 5–6 тысяч зрителей уж наверняка. Пела же Желанная в Атланте на открытии Олимпийских игр!

Впрочем, она пела и в Германии, и в Великобритании, и во Франции с Испанией – словом, по всей Европе, даже дала 20 концертов на площадках знаменитого Эдинбургского фестиваля. За границей о ней и ее группе снимали телепередачи и документальные фильмы, концерты транслировали BBC, ZDF, NDR, WDR, Radio Bremen Radio FranceInternational, Radio Netherlands… Кажется, в Германии даже выпустили бутлег одного из их выступлений… А в России, как и 20 лет назад, на Желанную по-прежнему ходит немногочисленная публика из числа музыкальных эстетов, которых тошнит от вездесущей «музыки для всех», беспардонно вторгающейся в нашу жизнь с телеэкрана, в транспорте, из-за соседской стены... Для них ее искусство – как долгожданный глоток натуральной родниковой воды. И какое же счастье, что Инна Желанная никогда не была и не будет как все! При том, что поет она те же песни, что пели наши бабушки и прабабушки.

– Наверняка вы задумывались над тем, почему за рубежом востребованность музыки, которую вы исполняете, несопоставима с ситуацией здесь, в России.

– Могу предположить, например, что Россия – немузыкальная страна. Здесь невостребована не только наша музыка, а вообще музыка как таковая. Людям нужны песни. Это немного разные вещи.

– Вы поете за границей на русском?

– Пою на русском. Не знаю, мешает это или нет, нас всегда очень тепло принимают. Иногда я перед исполнением той или иной песни коротко рассказываю, по какому поводу она пелась, к какому обряду или времени года относится, о чем в ней речь. Но только когда сама это все точно знаю.

– Расскажите подробнее о своем сольном альбоме «Кокон».

– Это был эксперимент, можно сказать, домашняя работа. В записи участвовали замечательные музыканты – скрипач Геннадий Лаврентьев, саксофонист Олег Маряхин, басист Трей Ганн, электронщик Аркадий Марто, певец Павел Лапыгин. В альбоме использованы только русские народные песни. Основные аранжировочные партии были придуманы и сыграны мною, а ребята добавили сольных частей и разнообразных украшений. В одной из самых сильных, по мнению слушателей, песен «Колодец» очень проникновенно читает древний заговор моя крестная дочь Маргарита.

– С некоторых пор вы практически отказались от собственных композиций в пользу народных песен – кстати, редких, из тех, что не на слуху. Где вы их находите и по какому принципу отбираете в свой репертуар?

– Впервые с народной традицией меня познакомил Сергей Старостин, еще в 1994 году. С тех пор у меня скопилось огромное количество записей. Некоторые из них мне предложил Сергей, другие я приобретала в Фольклорном союзе. В последнее время меня очень интересует украинская народная песня. Найти что-либо сейчас не представляет никакого труда, в Интернете есть все, что только можно себе представить. Был бы интерес. В фольклорных экспедициях я не была, если вопрос об этом.

– В устах разных исполнителей одна и та же песня всегда звучит по-разному. Если, конечно, мы говорим об артистах-личностях, к которым вы, безусловно, относитесь. За каждой народной песней стоит, как минимум, вековая история и традиция. Они не давят?

– Спасибо. Нет, не давят. Даже не представляю, как это может «давить». Любой исполнитель, насколько я могу судить, исходя из собственного опыта, выбирает себе ту песню, которая трогает его за душу, согласуется с его личными переживаниями, отвечает его эмоциям, его жизненным «акцентам», если так можно выразиться. В этом случае певец способен наиболее глубоко переживать исполняемый материал, тем самым усиливая его мощь. Мне так кажется. Едва ли можно хорошо исполнить песню, к которой у тебя нет никакого личного отношения.

– Инна, вы – человек городской, но, сколько помню, всегда тяготели в своем творчестве к языческому славянскому началу. Я бы даже сказала, что это ваш родной язык, на котором вы говорите. Откуда у вас это?

– Понятия не имею. Пожалуй, вы правы, с природой я ощущаю себя единым целым, частью ее. Думаю, не важно, откуда это, определяющих факторов может быть много. А вот что касается «славянского начала», я бы не хотела применительно к себе таких ярлыков.

– У Пола Анки есть знаменитая песня «Моя жизнь». Он написал ее для Фрэнка Синатры, но мне больше нравится версия «испанского соловья» Рафаэля под названием «В своей манере». Как бы вы могли охарактеризовать исполнительскую манеру Инны Желанной? И что влияло на ее формирование? Наверняка, в юности были какие-то ориентиры, на которые хотелось если не быть похожей, то хотя бы равняться…

– На мой взгляд, манера исполнителя формируется из трех факторов: того, что он слушает; того, чего хочет добиться, и того, что он реально может. Можно все время пытаться прыгнуть выше головы, а можно остановиться на том, что получается лучше всего, и максимально развиваться в этом направлении. Правда, это ни в коем случае не отменяет того, что все же надо стараться прыгнуть выше головы.

Быть похожей или равняться – пожалуй, я никогда не рассуждала такими категориями. Из всего, что я слушала, я отмечала какие-то интересные «фишки», брала их себе на вооружение. Видимо, из этих «фишек» и складывалась манера…

– Фольклор – это всегда естественное исполнение, часто даже а капелла, без музыкальных инструментов. Ваши аранжировки буквально нашпигованы электронными примочками и иными чудесами современной техники. Как соотносятся искренность народных песен и искусственность электронной музыки?

– Мне сочетание фолка и современных технологий нравится, и искусственным я его не нахожу. Особенно учитывая, что транс является неотъемлемой частью как народной традиции, так и электронной музыки.

– При этом студийную работу вы не очень-то любите, предпочитая даже на дисках выпускать концертные записи. Вам так важен драйв от общения с публикой?

– Работа в студии и концерты – это настолько разные вещи, что я не вижу смысла сравнивать их или противопоставлять. К тому же, я не люблю пустых разговоров об «обмене энергиями», так что вряд ли смогу внятно ответить на этот вопрос в том смысле, в каком вы его задали. Концертные записи у нас просто получаются лучше, чем студийные, только и всего. В студиях мы словно зажимаемся, сковываемся, каменеем. Такие же скованные и неживые получаются и записи.

– Честно говоря, я всегда считала вас певицей-индивидуалисткой и очень удивилась дуэтам с Машей Макаровой и Пелагеей. Некоторые критики озвучивали мечты о выпуске совместного альбома с Пелагеей. Вам это было бы интересно?

– Дуэт с Пелагеей в качестве концертного номера или двух – да, это красиво. А совместный альбом – пожалуй, нет. Это получится масло масляное. Думаю, такой эксперимент был бы более удачен с Машей или с кем-то, чье творчество в корне отличается от моего.

– У вас был также опыт работы с группой «Би2», причем один концерт – с симфоническим оркестром. Но там звучал не фольклор, а рок. Не хочется спеть таким вот образом собственные вещи?

– С симфоническим оркестром? Были такие мысли. В том же проекте с «Би2» у меня есть сольная народная песня под очень минималистичный аккомпанемент оркестра. Это очень красиво. Но работа с оркестром – адски трудоемкая вещь, требующая, к тому же, очень много времени и денег. В общем, пока нет.

– У вас уже третий коллектив. После «Альянса» и «Farlandrs» появилась «Группа Инны Желанной» (разовые акции с «Safety Magic» и «Malerией» не в счет). Какими качествами должен обладать музыкант, чтобы с вами работать?

– «Альянс» – это не мой коллектив, это коллектив Игоря Журавлева, в котором я была солисткой. А какими качествами нужно обладать, чтобы со мной работать? Терпением.

– Какими путями шла трансформация от фолк-рока, с которого вы начинали, к психоделическому трансу и тяжелой электронике, которыми вы увлечены сегодня?

– Предпочитаю не отслеживать пути, не анализировать творческие процессы, не раскладывать по полкам, не просчитывать шаги. Даже то, что я сейчас отвечаю на такие сложные вопросы, меня слегка расстраивает, потому что в ходе беседы многое становится мне самой понятно, и это мешает.

– Что из музыкальных направлений и кто из исполнителей нравятся вам в современной России?

– Группа «Зорге» (новый проект Евгения Федорова), Мария Макарова, «Yarga Sound System» и «Подвижники» из Петрозаводска (две группы, на которые раскололась «Ва-Та-Га», и обе замечательные), «Волга», «Даха Браха» (Украина, но не могу их не назвать), «Маркшейдер Кунст», «Exit Project». По-прежнему люблю «Вежливый отказ», стараюсь не пропускать их концерты. Вряд ли я назову кого-то из молодых, потому что просто не в курсе новостей, давно не слежу за нашим музыкальным рынком.

– Где сегодня в нашей стране можно услышать этническую музыку?

– Не знаю. Может быть, на фестивале «Саянское кольцо»…

– Считается, что дом исчерпывающе рассказывает о его хозяине. Вы по-прежнему живете в Подмосковье?

– Я живу в Зеленограде, в квартире. Но хотела бы со временем перебраться еще дальше, в область, купить дом в уединенном заброшенном месте и поменьше сталкиваться с людьми. Меня напрягает суета. А вся жизнь горожанина – это суета. Пустая, никчемная, бессмысленная суета, в которой человек уже даже не задает себе вопроса – зачем все это?..

Вера ЗВЕЗДОВА