Ирина Яшкова: наша профессия состоит из психов в хорошем смысле этого слова

Еще будучи студентами престижного столичного вуза, мы увлекались современным искусством, и одно из программных для нас решений было не показывать свои проекты в галерее, а показывать исключительно на улице. Как художники из регионов, которые вдруг или не вдруг понимают, что не хотят всю жизнь рисовать пейзажи, натюрморты, портреты, существуют в ситуации, где нет в избытке галерей современного искусства, и которым не приходится выбирать – выставляться в этом пространстве или пойти показать свои проекты на улице. Правда, мы были москвичи, а вот что происходило за пределами Москвы в России, мы и тогда не знали и сейчас не знаем тоже. Сегодня ответить на такого рода вопросы может столичный куратор центра современного искусства М'АРС Ирина Яшкова.

Выпускница института Наталии Нестеровой она защищала диплом на тему российского арт-рынка, которого как не было в начале века, так и сейчас нет. После окончания института Яшкова долго читала образовательный курс лекций по актуальным проблемам современного искусства. К регионам он не имел отношения, а вот инициированный ею и галерей М’АРС в 2005 году ежегодный фестиваль молодых художников «Марсово поле» был полностью посвящен региональному искусству. И отдельной частью этого проекта стали поездки в провинцию с небольшим курсом лекций, называемых Ириной «программой-ликбез» с ответами на часто задаваемые вопросы и общей идеей о том, как существовать и выживать молодым художникам в регионах. Ирина не создает иллюзий, а рассказывает обо всех трудностях, которые возникают на пути молодого автора и начинающего куратора, как она сама определяет «их профессия состоит из психов, в хорошем смысле».

- Куда тебя в первый раз пригласили?

- Первая такая поездка была в Самару, где я познакомилась с удивительными людьми Нелли и Романом Коржовыми, которые к тому моменту сделали вроде две Ширяевские биеннале. Они тащили на себе, так называемый, центр современного искусства в Самаре, который существовал виртуально, не было ни офиса, ни выставочной площадки. Постепенно из этих поездок и знакомств возросла моя заинтересованность и понимание того, что мне интереснее сделать выставку без денег где-нибудь в Сибири, нежели в Москве и с деньгами.

- А чем Москва не угодила?

- Здесь начался коммерческий бум, денежные потоки, которые во многом спровоцировала первая биеннале, вливаются в современное искусство. Появился флер модности, многим кажется, что это путь к деньгам и славе. Но при этом, мне откровенно скучно от выставок в Москве, мне стало тяжело делать здесь выставочные проекты. Дело даже не в столичном снобизме, а в чем-то другом.

- При ситуации информационного голода и отсутствия инфраструктуры в регионах, какая там «движущая сила»? Кто занимается искусством?

- В регионах, как правило, есть один-два человека - инициативная группа, вокруг которых начинает формироваться круг по интересам, они встречаются, общаются, пытаются вместе делать проекты. В этом отличие от столицы – в провинции везде группы, им так легче продержаться, тогда как в Москве в основном все единоличники, эгоисты. Например, Челябинск (там второй год проходит видеофестиваль НЕТ в кинотеатре «Пушкин») это один из первых в советском союзе двузальных кинотеатров, сталинская архитектура, колонны. Местная власть пошла навстречу и поддержала идею НЕТа. В прошлом году прошел первый фестиваль, они позвали меня в члены жюри, я ездила вместе с Вячеславом Шабуровым (Екатеринбург), Вовой Селезневым (Екатеринбург) и Мишей Сурковым (Пермь). Меня поразило количество челябинской молодежи, интересующейся вопросами культуры. В Челябинске, у них, например, есть кафе, «Буквари», куда приходят книжки почитать, кофе выпить, или издается неформатный журнал «Лимон», он вроде выглядит как глянец, но пишет о разных нестандартных вещах. Это расхожая ситуация, когда инициатива одного-двух человек объединяет вокруг себя группу тех, кому не все равно, что вокруг них происходят - в городе, губернии, деревне.

- Ты так рассказываешь, как будто все делается без оглядки на Москву.

- Те, кого интересует Москва, молча собираются и уезжают в Москву. Они спрашивают о Москве, но основной вопрос - мы хотим что-то сделать и как это сделать, например, открыть галерею, организовать фестиваль и так далее. Не всегда есть понимание, с чего начать. У многих проблема с языком. Москва с этим сталкивается в меньшей степени, здесь не знать английский язык - стыдно. Подходят журналисты и спрашивают совета - как правильно писать о современном искусстве, ведь очень тяжело без специального искусствоведческого образования писать об инсталляции или перформансе.

- Мы с тобой перешли быстро к проблемам, и первая из них - информация, точнее ее отсутствие. А вторая?

- А вторая глобальная проблема - это где выставиться, есть художественные музеи, которые, например, в Кемерово или Барнауле охотно соглашаются на проекты современного искусства, а есть и такие, кто на порог не пустит. Встречаются, конечно, частные галереи. Есть традиционные пути решения проблемы выставочных помещений. Это, например, торговые центры, которые располагают большими холлами, они охотно идут на современные выставки. Еще есть местные кинотеатры, где проходят видеофестивали. Кстати, видеофестивали в регионах - формат очень доступный, а главное бюджетный, их просто организовать - диски получил и показал. Мы когда были в Челябинске, Шабуров отметил, что сегодня видеофестивали - это как рок-концерты в регионах в советское время. При этом видеоискусство - специфичный жанр, его долго не выдержишь. В Петрозаводске проходит видеоночь, и я, более-менее подготовленный человек, досидела до двух ночи, а проект длился до пяти утра.

- Если ты говоришь об отсутствии места и информации, то я сразу думаю об образовании.

- Практически в каждом крупном городе есть институты культуры, например, в Кемеровском государственном университете есть отделение культурологи и так далее. Есть Екатеринбургский Государственный Университет, везде есть художественные школы, но, конечно, нигде нет такого, чтобы тебе дали инструментарий современного художника. Посуди сама, этого практически нет в Москве, откуда тогда этому взяться в регионах? Бывали такие истории, что я неожиданно сталкивалась с образовательными институциями, была приятно удивлена в Петрозаводске, там есть медиа-арт центр «Выход», они существуют частично на грант фонда Форда, их поддерживает местное министерство культуры, поэтому у них есть свое триеннале «Отпечатки», «Видеоночь», фестиваль «Выходка». Весной они начали издавать свой журнал, в котором пишут о современном искусстве. Оттуда, например, Владлена Громова, которая получила премию Кандинского в 2007 году. Она выпускница этой лаборатории.

- По твоим рассказам создается впечатление, что все инициативы такого рода пользуются любовью и поддержкой местных властей?

- Власти на местах часто поддерживают, но не всегда это заканчивается обоюдной любовью. Я помню комичный случай в Кемерово, где проходила выставка современного искусства в городской филармонии. Это не совсем профильное пространство, и на закрытие пришли говорить местные чиновники. Они задвинули за угол работу, которая им мешала микрофоны поставить и речи говорить. Автор, местный художник, обиделся и совершил довольно-таки радикальный жест: во время выступления женщины из молодежного комитета встал перед ней, снял штаны и все показал. Надо отдать должное этой женщине, у нее ни один мускул не дрогнул, она продолжала говорить, мол, «вы молодцы, привлекли внимание к региону, но это было в первый и в последний раз». То есть они, конечно, не готовы к этим радикально-провокационным проявлениям современного искусства. Этот страх, что современное искусство может кого-то оскорбить или непристойно выглядеть, конечно, многому мешает, и уж тем более не способствует его популярности. Это нечто новое, к чему не могут все быть сразу готовы. Зато есть другие современные виды культуры, которые в регионах развиваются лучше и больше. Например, электронная музыка - Ижевск, Сибирь, ведь оттуда вся современная российская электроника.

- У тебя за время твоей, скажем так, пропагандистской деятельности, появилась спасительная теория для выживания регионального искусства?

- У меня есть одна теория. Художник Виталий Комар назвал одному моему знакомому термин национал-модернизм, я сразу вцепилась за него. Говорила с друзьями, где искать национал-модернизм у нас в России? Я его нашла пока что в странах СНГ, там после распада СССР есть активный поиск собственной идентичности. С одной стороны, у них ситуация похожая на нашу (я имею в виду, прежде всего, регионы) – их художники, как правило, выпускники классических академий, пытаются что-то делать в современном искусстве. Отличие от нас в том, что они ориентируется не на Москву, а на Европу и подражают Западу, но везде присутствуют вкрапления национальных мотивов - декоративно-прикладное искусство, национальная поэзия и так далее. Вот это и есть национал-модернизм. И нашим регионам не надо ориентироваться на московские предпочтения, на то, что здесь популярно или продаваемо, надо просто обращать внимание на себя. Я всегда говорю, что вы пробьетесь и без Москвы, прямой путь в Европу открыт для всех. Например, Петербург уже давно не стремится в Москву, они все ориентируются на Скандинавию, Данию и Москва им не нужна. Владивостоку, Иркутску ближе Китай и Япония. Формула успеха в том, чтобы не зацикливаться на одном, надо совершенствоваться каждый день.

- На твой взгляд, может сейчас появиться какой-нибудь самородок-гений в регионе и все там перевернуть?

- Самородков в регионах нет и быть не может.

- А что тогда есть?

- Мне кажется, идет смена поколений, новая власть в регионах обращает внимание на культуру. У многих регионов есть все финансовые возможности для рывка, но не хватает кадров, людей, которые могут за это взяться. Необходимо вытягивать людей из Москвы, ну а кто согласится надолго уехать и оставить столицу? Это должен быть большой проект. Я говорю о мероприятиях, которые бы вызвали «событийный туризм», в регионах есть желание такое организовать.

- Как ты думаешь, если вдруг будет инициатива сверху - быстро всем регионам по биеннале и крупной ярмарке, все ускорится?

- Если нет желания, то ничего не будет. Многое зависит от власти, но по указке будет просто распределение бюджетов по музеям и все. Я не уверена, что это можно сделать в приказном порядке. - Может тогда необходима реорганизация Союза художников России (СХР)? - Нет, вот Константин Худяков возглавил творческий Союз художников, у них порядка 25 тысяч членов по стране, но это такие динозавры с таким же искусством в гигантских каталогах. Они начали преобразовываться, у них открылся отдел новейших течений, программа «16 плюс», но СХР в отличие от них - мертвая организация. Это тот случай, когда лучше новый сделать, чем со старым возиться. Нужен, конечно, профсоюз, но над этим проектом надо много работать.

- В чем, на твой взгляд, преимущество профсоюза?

- Есть, к примеру, вдова художника, которая хочет поддержать художников и учреждает грант. Ей надо его куда-то передать. Или вот в Европе есть гениальная история - travel грант, который дает возможность путешествовать и дополнительно образовываться, знакомиться, общаться. А у нас проблема со всем - и с фондами, и с грантами, и со вдовами. Хотя я думаю, таких вдов очень много, и вот для этого как раз профсоюз и нужен. Это основные элементы гражданского общества, надеюсь, что скоро все это у нас появится.

Ирина САМИНСКАЯ