Гуру великих художников (Валентин Серов. Портретные истории. Часть 3)

Павла Петровича Чистякова (1832–1919) художники писали часто, и это всегда было данью признательности учителю.

16-летний Валентин Серов сделал его портрет в 1881 году. И наверное, не напрасно он выполнен карандашом. Чистяков, учивший студентов прежде всего искусству рисунка как основе живописной техники, признавал за Серовым абсолютное владение этим искусством. Которому сам его и научил.

Карьера живописца П.П.Чистякова складывалась поначалу куда как хорошо. Тверской крестьянский сын без труда поступил в Петербургскую академию живописи и, занимаясь с рвением, сумел стать лучшим учеником. За картину «Княгиня Софья Витовна на свадьбе Василия III Темного в 1433 году срывает с Василия Косого пояс, некогда принадлежащий Дмитрию Донскому» он был награжден золотой медалью и послан на стажировку в Италию. Семь лет академия оплачивала своему пансионеру заграничное житье-бытье и знакомство с мировыми шедеврами. В Риме Чистяков начал писать второе большое полотно – «Смерть Мессалины, жены императора», в которое решил вложить все, чему научился. По всем признакам, полотно это могло стать гордостью русской живописи конца XIX века. Заканчивать работу он вернулся в Россию.

В Италии Чистяков настолько овладел тонкостями мастерства, что академия предложила ему научить этому других. Павел Петрович занялся преподаванием, и на этом, по сути, большой художник кончился. Направляя других к ясно понимаемой им цели, он, в силу крайней требовательности, не смог стать проводником самому себе. «Мессалина» так и не была закончена. Картина десятки лет стояла на мольберте в его мастерской, превратившись в практическое пособие.

Методика преподавания живописи у Чистякова была совершенно оригинальной. Прежде всего, с учеников сбивалась спесь. Молодому человеку, думающему, что он уже порядочный художник, предлагалось нарисовать… карандашик. Или кубик. Или скомканный лист бумаги. Таким образом оценивался талант, упорство и готовность подчиняться наставлениям. Не напрасно Репин предупреждал молодого Серова, когда послал того знакомиться к Чистякову: «Все это надо перенести, как бы оно ни казалось глупым и ненужным на первый взгляд».

Те, кто постиг смысл поступков учителя, сумел достигнуть многого. Из его мастерской выходили настоящие мастера: Репин, Суриков, Крамской, Поленов, Васнецов, Врубель, Савицкий, Остроухов, Борисов-Мусатов, Грабарь, Рябушкин, Головин...

Называя себя посредником между учеником и натурой, Чистяков умел научить главному – смотреть и видеть. «Избитых сюжетов для умного и смелого художника не бывает, во всем и везде заложена великая задача. Лишь бы работать!» – говорил он.

Пока Павел Петрович сам был живописцем, начальство академии к нему благоволило. За работы «Римский нищий» и «Голова чочары», привезенные из Италии, ему присвоили звание академика и выдвинули кандидатом в профессора. Но очень скоро Чистяков вызвал недовольство того же начальства своими взглядами на искусство и методами обучения, и утверждения его профессором не состоялось. 20 лет он значился «адьюнкт-профессором», то есть просто преподавателем. Но, чем выше была стена между Чистяковым и остальными профессорами, тем ближе становился Павел Петрович к студентам. Те же перед ним преклонялись. Популярность Чистякова-педагога зашкаливала все нормы.

Когда шел класс Чистякова, аудитория была переполнена, во время перерыва никто не бежал в курилку, все внимали наставлениям учителя, записывали каждое его слово. В итоге получился солидный свод правил от Чистякова. Принципы его системы были кристально четкими, как афоризмы: «верно, но скверно; когда рисуешь глаз – смотри на ухо», и так далее.

Стремясь дать ученикам как можно больше, Чистяков бесплатно занимался с ними по вечерам, сначала в мастерских обеспеченных студентов, а когда выстроил дом – в своей мастерской. Он завел «заочников» – неимущих учеников, главным образом из крестьян. Он переписывался с ними, получал рисунки и отсылал замечания и указания.

П.П.Чистяков вышел в отставку в возрасте 80 лет, незадолго до революции. Умер в холодном и снежном ноябре 1919 года, вскоре после жены. В Царском Селе, где Чистяков жил, до сих пор сохраняется «музей всеобщего педагога русских художников».

Марина ВОРОНИНА