Мнение

Аномалия

28.09.2009 | Литература | 

Невеселое явление отмечается в литературном процессе с тех пор, как в его течение стали вмешиваться деньги. Как-то так само собой произошло, что говорить о нем стали только в связи с премиальными сюжетами. На литературе это сказывается не лучшим образом — из сферы искусства она потихоньку перемещается то ли в спорт, то ли в шоу-бизнес. Писатели пытаются вычислить, на что падки литературные жюри, и превращают свои сочинения в нагромождения эффектов. Читатели запоминают имена лауреатов и считают себя осведомленными о главном в сегодняшней литературе. Издатели тиражируют произведения, попадающие в шорт-листы, поскольку премия — это бесплатная рекламная кампания. А все подлинное, нерасчетливое остается без издательского и читательского внимания. Этакая денежная магнитная аномалия, искажающая нормальный ход вещей. Объясняется она, наверное, тем, что большинство людей в нашей стране денег не видело со времен НЭПа. Именно отсюда, как мне кажется, происходит их непререкаемый авторитет. Что бы там ни говорили эксперты, но если роман (повесть, рассказ, стихотворение) премирован — значит, вещь.

Деньги быстро почувствовали свою власть над «высокой» культурой, надолго оставленной государством без покровительства, и частные премии расплодились, как австралийские кролики. Любой желающий поливать деньгами то, что ему нравится читать — хоть телефонные справочники, — может учредить премию, и она тут же станет уважаемой настолько, во сколько раз превысит среднюю зарплату. Деньги есть — ума не надо, поэтому таких премий — уйма, называются они, как хотят, и премируют, кого вздумается, за что угодно. В середине 2000-х и государство обеспокоилось своим культурным обликом. Было оно к тому времени уже не таким бедным, как в 90-е, и не таким либеральным, чтобы предоставлять бизнес самому себе. И начало оно выстраивать систему противовесов премиальному волюнтаризму — как правило, на паритетных началах с уцелевшими магнатами. Так появились премии национального масштаба — «Поэт», «Большая книга» и др. Новую Пушкинскую премию в 2005 году учредили фонд Александра Жукова, Государственный музей А.С. Пушкина и Государственный музей-заповедник «Михайловское».

А в октябре 2008 года «толстый» журнал «Новый мир» опубликовал дебютное произведение молодого петербуржца Олега Сивуна — правда, оставив отточия на месте некоторых глав. Например, на месте главы под названием «PUTIN». Вскоре после выхода журнального варианта романа на него отозвалось приложение к «Независимой газете» «НГ Ex Libris» (http://exlibris.ng.ru/lit/2008-12-18/7_brand.html?scroll): в декабре 2008 Майя Якут написала заметку «Тренды-бренды» с подзаголовком «Молодой автор написал роман-обманку», в которой сравнила ситуацию с фантастическим рассказом, где роботы вытесняют людей из мира, заменяя их по одному, при этом в мире ничего не меняется: работают магазины, автосервисы, школы, улыбаются женщины, мальчишки дерутся... Так и подборка эссе о торговых (и не только) брендах с подзаголовком, в котором есть слово «роман», признается вдруг авторской прозой — и продолжают выходить литературные журналы, а конкурсы и премии вносят сей артефакт в шорт-листы как новое слово в литературе, хотя «…никакой литературной критики он, конечно, не выдерживает.

По структуре это довольно старательное повторение известной книжки «Философия Энди Уорхола (От А к Б и наоборот)», а многие мысли и темы, не говоря об интонации, заимствованы у суперзвезды бизнес-арта практически без изменений». Майя Якут не поленилась проследить параллели: «У Уорхола: «Самое прекрасное место в Токио — Макдоналдс. Самое прекрасное место в Стокгольме — Макдоналдс. Самое прекрасное место во Флоренции — Макдоналдс. В Пекине и Москве пока нет ничего прекрасного» (4. Красота). У Сивуна: «Если существует Рай, то он должен быть похож на McDonald’s» (13. McDONALD’S). У Уорхола: «Просто нельзя делать то, что не в твоем стиле. Можно говорить о вещах, которые не в твоем стиле, но нельзя делать то, что не в твоем стиле. Это плохая идея» (10. Атмосфера). У Сивуна: «Я никогда не хожу в японский, китайский и корейский рестораны. Мне кажется, что это абсолютно не в моем стиле. К тому же есть суши сейчас стало модно. А я стараюсь не делать ничего, что модно, я стараюсь делать то, что в моем стиле» (13. McDONALD’S). У Уорхола: «Американские деньги действительно очень красиво сделаны. Мне они нравятся больше, чем любые другие. Я как-то бросил несколько купюр в Ист-ривер с парома, идущего на Стейтен-айленд, просто чтобы посмотреть, как они поплывут». У Сивуна: «Мне нравилось, как выглядели старые деньги Европы — почти все, кроме голландских гульденов. Они, наверное, самые некрасивые деньги всех времен. А самые красивые деньги – это американские доллары. И не потому, что они доллары, а потому, что они действительно красивее всех нарисованы» (22. VISA)».

Как видим, наглядно доказано, что перед нами — то ли перевод, то ли плагиат. Хотя нет, после ряда скандалов в сфере авторских прав на произведения искусства законодательно признано, что, если есть 30% изменения первоначального образа, — это уже не плагиат. То есть если нарисовать Микки-мауса не в черных ботинках, а в серых — можно назвать его Мишей Мышевым и запатентовать как изобретение. А у Сивуна, кроме заимствований от Уорхола, есть еще что-то от Бегбедера, что-то от Уэльбека, а кроме того — есть глава «PUTIN», которой у Уорхола никак не могло быть. Не плагиат, стало быть. А что же? Умница Якут безошибочно определила, что это — бизнес-план. Она описала его схему: «порядковый номер, название бренда, эпиграф, factum, punctum, soundtrack, bonus» и стратегию: «каждый из упомянутых в «Бренде» (и, возможно, последующих за ним сиквеллах) брендов охотно профинансирует издание романа миллионными тиражами на всех языках мира. Если, конечно, финансовый кризис не похоронит на корню столь блистательный бизнес-план». Прошло семь месяцев, и тот же «Экслибрис» опять публикует отзыв на то же произведение, но совершенно другой: «Что наша жизнь? Вереница брендов: от вывески родильного дома до фирмы ритуальных услуг.

Обитатель современного мегаполиса живет в мире торговых марок. Именно по первым буквам известных брендов дети ХХI века изучают алфавит» (http://exlibris.ng.ru/lit/2009-07-09/5_label.html). В таком вот сочувственном тоне с философической ноткой аж на пять тысяч знаков Андрей Мирошкин разворачивает аргументацию «за». И находит героя-рассказчика, стоящего за текстом, и умным, и по-своему культурным, и даже умудряется диагностировать у него «мощный антибуржуазный заряд». Будто и не было на тех же страницах краткого, но емкого выступления Якут, которую, видимо, признали «неверно сориентировавшейся». Что же произошло в промежутке между двумя рецензиями в «Экслибрисе»? Догадайтесь с трех раз. В конце 2008 года «роман» получил свою первую премию — годовую премию журнала «Новый мир», где был впервые опубликован. Затем он номинировался на премию «Дебют» — правда, по разделу эссеистики. А в начале 2009 года случился перелом в его судьбе — он стал лауреатом одной из премий национального масштаба — как раз Новой Пушкинской. Причем в номинации «За новаторское развитие отечественных культурных традиций». Дальше все пошло по законам денежной магнитной аномалии: «роман» тут же был издан книгой; не успев распространить тираж, книга была номинирована на премию «Национальный бестселлер» — впрочем, название этой премии никогда не соответствовало ее сущности.

Шквал откликов на книгу, в основном восторженных, темы Уорхола изредка касается, но риторические способы выдать порок за благодетель известны человечеству со времени софистов-досократиков. Вот один из таких откликов, на сайте издательства «Иностранка»: «Соединив 26 самых известных мировых брендов, Олег Сивун сумел создать цельное и оригинальное произведение. Причем произведение ужасно щемящее и по-настоящему цепляющее. Перед нами — герой нашего времени. Точнее — конца времени. На место жизни пришел маркетинг. THE END. Мы все стали такими. Но лишь Олегу Сивуну хватило сил и таланта сказать об этом» (http://www.inostranka.ru/ru/text/4469/). В роли Сократа выступило только «Радио Свобода», задав автору ехидный вопрос, любит ли он прозу Уорхола. Сивун ответил: «Да, она очень интересна именно своей интонацией, и в некотором роде интонация была мной оттуда позаимствована». И продолжил: «…в некотором роде книжка, если коротко сказать, обо всем. Все бренды — из разных областей. И бренд Путина — это бренд политической власти». То есть перед нами, как выяснилось, — книга обо всем, суперкнига, «в некотором роде» — новая Библия. Заглянем же в суперкнигу Нового Пушкина, «новаторски развившего отечественные культурные традиции» — в опущенную журналом главу. (Всего глав — 26, по количеству букв в латинском (!) алфавите, — это к вопросу об отечественных традициях...)

«Даже если исчезнет Россия, я, наверное, ничего не почувствую, а если умрет мой кот, то я расстроюсь. И что важнее для истории, гибель моего кота или смерть России, — это еще вопрос. Страна, которая столько раз меняла свое название, мало чего стоит. У моего кота одно имя на протяжении всей жизни»… Мы, конечно, не будем путать авторское высказывание с речью героя, от имени которого ведется повествование. Герой — это маска, и, если судить о мыслях самого Достоевского по высказываниям его героев, — такого можно накопать… Но все же — премия, претендующая на национальный масштаб, да еще номинация, в которой фигурирует слово «Отечество»… Кстати, издатель «КоЛибри» Ольга Морозова подчеркнула, что именно прочитав главу «PUTIN» она восхитилась и решила непременно издать этот роман. Что ж, с такой «крышей», как Новая Пушкинская премия, можно резвиться еще и не так. Нет, поистине аномалия.

Анна КУЗНЕЦОВА

Загружается, подождите...
Количество посетителей
353937
Роскультура - rus