Данс-реабилитанс
19.10.2011 | История |
Ностальгия по советским временам прочно вошла в моду с
начала двухтысячных годов — после ельцинской «революции», вместе с путинской
«реставрацией». На это есть две причины — «сверху» и «снизу». Поэтому данное
явление и стало чем-то вроде культурного тренда. «Снизу» — значит, от народа. Народ у нас в отношении к
прошлому делится на старшее поколение, помнящее подробности советского времени,
и младшее, строящее идеальные схемы на основании недостаточной информации.
Старшее поколение делится на два лагеря в свою очередь: на тех, кто пострадал
от сталинизма, и тех, кто бездумно потреблял сталинское «улучшение жизни», не
зная (или не желая знать), что соотечественники, попавшие в ГУЛАГ, чей
тяжелейший бесплатный труд и позволяет проводить рекламное снижение цен, —
просто лишние для бедной страны рты (ресурсами наша страна была богата всегда,
но их ведь еще надо было добыть). Что нет и не может быть никаких врагов народа
внутри самого народа, поэтому людей, которых угораздило, к примеру, поссориться
со стукачом, обвиняют черт те в чем и делают рабами — а только рабский труд
огромной массы зэков и позволил СССР из нищей аграрной страны стать
индустриальной, а потом военной державой. Именно поэтому ряд с позволения
сказать историков называет Сталина эффективным менеджером. Напомню тем, кто
знает, а тем, кто не знает, сообщу, что эффективный менеджмент — это
целенаправленное использование чего-либо (например труда), без каких-либо
посторонних тормозов вроде нравственных критериев или простой жалости к
человеку. От ГУЛАГа не был застрахован никто — в этом все советские
люди были равны: вчерашний высокопоставленный чиновник, которого объявляли
«врагом народа», поскольку он уже выслужил срок, в который человек обычно
старается, а дальше может обрасти жирком и работать менее эффективно, а стало
быть надо заменить его другим, — махал кайлом рядом с любопытным бедолагой,
постучавшим по бюсту Сталина, чтобы узнать — он из крашенного гипса или из
металла… Но людям свойственно идеализировать прошлое, особенно когда
им плохо в настоящем. А хорошо сейчас немногим. Старики лишились пенсий, на
которые можно жить, не побираясь. Зарплаты их детей «эффективные менеджеры»
рынка труда оставили по-советски маленькими, сломав при этом
компенсационную систему — ведомственные
санатории, поликлиники и детские лагеря, систему качественной бесплатной
медицины и качественного бесплатного образования… А внуки имеют незавидное
будущее: стране, которая ничего не производит, специалисты не нужны, поэтому
система образования подменена натаской на что-то вроде решения кроссвордов, а
окончившим вузы стоит большого труда найти применение своей квалификации.
Многим кажется, что при советской власти, по сравнению с нынешними временами,
было даже не лучше, а просто-таки хорошо. Люди культуры не могут не знать, как все было на самом деле.
Но им надо достойно жить и кормить своих детей, а высокие материи и
нравственные принципы в этом «неэффективны», слово «достойно» в этом контексте
не связано с человеческим достоинством. Поэтому культура чутко отзывается на
настроения «снизу» и заказ «сверху» поддерживать ностальгию по совку: показ
советских фильмов по телевидению идет сплошным потоком, исполняются «старые
песни о главном», «золотые перья» вещают о величии СССР и гениальности товарища
Сталина. Издаются книги в жанре альтернативной истории, в которых Русь, Россия,
СССР, а потом опять Россия — подается как центр мира, пуп земли, средоточие
мирового смысла и колыбель будущего прогресса. Почему наше общество пытается идти вперед, глядя назад? Мне
думается, именно потому что общества у нас нет — не сложилось в нашей стране
гражданское общество, поскольку для этого никогда не было условий. В Европе,
например, общество выросло, когда духовная и светская власть плотно занимались
друг другом и не заметили роста «третьей силы» — буржуазии, среднего класса.
Когда заметили — с этой силой уже надо было считаться. У нас же с княжеских
времен утвердилось самодержавие, давившее зачатки социального творчества, и
затянулось крепостничество, которое делало невозможным формирование буржуазии,
а духовная власть практически сразу подчинилась светской. В ХХ веке
самодержавие на 70 лет сменилось советским тоталитаризмом, затем на десяток лет в 90-е наступил разгул
криминалитета, а теперь вернулось традиционное самодержавие — только с
подновленным фасадом в форме президентского правления. А содержание — судите
сами: результаты выборов фальсифицируются, власть и народ далеки друг от друга,
как небо и земля… Вместо активного гражданского общества, участвующего в
политической жизни страны, у нас — пассивные обыватели-телезрители. Для них и
лепят сказку о великой стране. Под эту сказку, в которой у нас все было хорошо,
а демократы развалили великую страну, но теперь все налаживается, — народ,
который больше любит чувствовать, чем думать, и засыпает, и просыпается. Чувство любви к
себе и своим, чувство гордости за себя и
своих, чувство ненависти к чужим — это древние первобытные инстинкты, не
требующие мотивации. Вот это и должны пробудить в народе многочисленные
разножанровые телеагитки: телесериалы, псевдодебаты, реалити-шоу… Страна
продает добываемые ресурсы — благо, это производство больше не требует кровавых
рек и сломанных жизней — и покупает за рубежом продукты и промышленные товары.
На чем основывать национальную гордость? Ну конечно, на великом прошлом… Вот
почему «сверху» решили возрождать «национальную идею», реабилитируя Советский
Союз — замалчивая те ужасные средства, которыми достигались «великие цели». А теперь давайте подумаем, к чему все это может привести. Молодежь, которая в новых условиях сумела получить хорошее
образование и пытается оценить обстановку, глазам своим не веря, формулирует
вопрос: не ждет ли нас реставрация, неосталинизм без Сталина? Но почему «ждет»? Сталинизм без Сталина был бы диктатурой
бюрократии. Ровно это сейчас и происходит, если устранить кровавую
составляющую. Столоначальники никого не боятся и даже уже не стесняются —
верховная власть с ними ничего не может сделать, поскольку репрессии при
президентском правлении невозможны, а ничто другое их окоротить не может.
Чиновники сегодня — это коллективный Сталин, осуществляющий «эффективный
менеджмент». Давайте попытаемся определить, при каком строе мы живем.
Вроде бы есть признаки капитализма — деньги, работающие сами на себя. Однако
ситуация с бывшими колхозными землями, на которых работают китайцы за тарелку
супа и продукция с которых вывозится в неизвестном направлении, а местные
селяне, оставшись без земли и без работы, вынуждены вербоваться в города, —
напоминает Англию времен огораживания. Чиновничья «вертикаль» присвоила
государство и на властных местах занимается собственным обогащением практически
в открытую — это тоже средневековая примета. Сплоченность чиновничьей «элиты»,
отношение друг к другу и ко всем остальным по принципу «свой — чужой» вызывает
в памяти сицилийскую мафию. Верховная власть, которая эту «вертикаль» строила,
с ее эмансипацией ничего сделать не может — нет действенных средств.
Интеллигентная высшая власть у нас выполняет роль цивилизованного фасада
государственного здания, а что во внутреннем дворике? А там — новое
средневековье, чиновничий феодализм. Верховный феодал — чиновничий аппарат,
захвативший государство и крупный бизнес и придумывающий все новые и новые
способы наиболее оптимальной эксплуатации податного населения: все обязаны
иметь кучу документов и предъявлять гору справок по любому поводу, за получение
которых нужно платить пошлину или давать взятки; вводятся все новые и новые
прямые налоги, которыми осталось обложить только воздух; косвенные налоги, в том
числе коррупционный, взвинчивают цены… Зададим теперь еще раз свой главный вопрос, уже веря своим
глазам: к чему все это может привести? Привести это может к двум вещам: либо эволюции, либо революции. Время движется, мир меняется, жизнь не стоит на месте, сильные мира сего стареют и слабеют, их дети получают хорошее образование за рубежом и вырастают гуманистами — изменится и нынешний наш строй, ставший результатом незрелости общества, — вопрос только когда и как. Эволюционный путь — более мягкий, но очень долгий, так что «жить в эту пору прекрасную», когда наше новое средневековье само собой эволюционирует в следующую стадию цивилизационного развития, «уж не придется ни мне, ни тебе». А революция — это всегда жертвы, длительная невозможность нормального бытования, построение жизни с нуля… Зато есть шанс увидеть свет в конце туннеля. Анна КУЗНЕЦОВА |