Деньги театрам: кому и за что

Стенания региональных учреждений культуры в московских кабинетах не слышны. Так сетовал в приватной беседе один из руководителей значимого, по местным новосибирским меркам, выставочного проекта. Недавно у одного новосибирского театра появилась возможность стать услышанным. Арт-директор балета Новосибирского Академического театра оперы и балета Игорь Зеленский с июля этого года вошел в состав обновленного Совета по культуре и искусству при президенте РФ. И уже заявил на одной из последних пресс-конференций, что намерен использовать свое новое назначение на благо новосибирскому театру. В частности, на встрече с президентом именитый танцовщик говорил о неравномерном финансировании столичных и региональных театров. Игорь Зеленский утверждает, что «по финансовым вливаниям театры в регионах идут в большом отрыве от театральных коллективов столиц, а этого не должно быть».

Одно из структурных подразделений Министерства культуры РФ, Главный информационно-вычислительный центр, ежегодно выпускает крайне любопытный справочник. Точнее, там выходит много любопытных обзоров, но именно справочник «Театры российской федерации» стали для руководителей большинства театров настольной книгой, а также поводом для гордости, амбиций и сетований на мировую несправедливость. Этот справочник может подтвердить цифрами основательность претензий руководителя балета регионального театра. Игорь Зеленский сравнивает финансирование третьего по величине театра России, Новосибирского театра оперы и балета, с ситуацией в Большом и Мариинском. В 2010 году на нужды Большого театра из федерального бюджета было выделено 2 735 892 рублей. Мариинский театр получил чуть меньше – 2 446 937 рублей. Третий по величине театр удостоился 545 472 руб. Конечно, мы не забываем о том, что население Москвы – больше 10 миллионов человек, Питера – более четырех миллионов, а юный Новосибирск никак не может перейти за двухмиллионную отметку. Но, если мы обратились к статистике, будем последовательны. Вот цифры. В 2010 году Мариинский театр представил публике 524 мероприятия, Большой – 250, а Новосибирский – 263. Все в том же 2010 году Мариинский театр посетили более 522, 6 тысяч зрителей, Большой – 236, 8 тысяч зрителей, а Новосибирский театр оперы и балета – 238 тысяч зрителей. Мы, конечно, помним о реконструкции Большого театра и прочих сопутствующих вещах. Но дело статистики – это цифры, а не выводы. Негодование руководителя НГАТОиБ становится понятнее.

Но у этой медали даже не две стороны. Ведь помимо разницы в финансировании федеральных театров есть еще и разница между театрами федерального и местного подчинения. И вот тут-то различие в финансовых потоках гораздо более очевидно и зачастую гораздо менее понятно. Вот пример из все того же справочника. Просто сравним цифры по Екатеринбургскому театру оперы и балета, получающему федеральное финансирование, и двум менее оперным, но не менее музыкальным театрам – Свердловскому и Новосибирскому театрам музыкальной комедии, находящимся в региональном ведении. Екатеринбургский оперный в 2011 году получил для своих нужд 354 245 рублей, провел 241 мероприятие и принял 150,1 тысяч зрителей. Екатеринбургский театр музыкальной комедии из регионального бюджета получил 148 354 рублей, провел 318 мероприятий и принял тысяч 166,2 зрителей, а Новосибирский театр получил, провел и принял 108 531, 308 и 145,4 соответственно. Только цифры, ничего личного.

Руководители региональных музыкальных театров не раз обсуждали эти вопросы как в официальном порядке, так и в и ходе частных дискуссий. Тема животрепещущая настолько, что, по предложению Вячеслава Кущева, заместителя председателя комитета по культуре Госдумы, для обсуждения на одном из заседаний комитета руководством новосибирского театра музыкальной комедии и в частности его директором Леонидом Кипнисом было составлено предложение по изменению принципов грантовой поддержки региональных театров. Вот наиболее иллюстративная выдержка из него. «В настоящее время Министерство культуры РФ оказывает активную грантовую поддержку деятельности учреждений культуры, находящихся исключительно в федеральном ведении, вне зависимости от творческого уровня коллектива и его значимости для культуры региона и России в целом. Существующее ведомственное ограничение грантового финансирования является несправедливым в отношении учреждений культуры иных ведомств, зачастую не превосходящих по уровню и значению федеральным учреждениям культуры. Так, к числу учреждений, занимающих лидирующее положение в театральной сфере, регулярно принимающих участие в фестивале «Золотая Маска» и почти ежегодно выпускающих мировые премьеры, можно смело отнести Ростовский музыкальный театр, Свердловский театр музыкальной комедии и Новосибирский театр музыкальной комедии. Расширение границ грантового финансирования, присуждение грантов на объективной конкурсной основе специально созданным для этих целей компетентным экспертным советом позволит поддержать театры в регионах с дефицитом бюджета сферы культуры и будет способствовать уравниванию финансовых условий для творческого развития театров России». Правда, о результатах этого заседания ничего конкретного не известно.

Схема финансирования театров достаточно ярко отражает всю схему финансирования культуры в принципе. Остаточный принцип, что-то около 0,1 процента. При этом суммы выделяются не столько кому-то, сколько кем-то. В ситуации, когда не существует четких критериев, рапортуют чиновники от искусства, невозможно обеспечить всем равные условия. Но ведь никто и не требует равных условий. Условий требуют просто достойных. Чтобы интересные театральные коллективы могли не просто надеяться, а, как минимум, претендовать. Вопрос финансирования театров в современной экономической системе – дискуссионный. И, как ни прискорбно, обе стороны процесса с трудом представляют себе, как и что можно изменить в сложившейся ситуации. Экономисты хотят единой меры, хотят придумать некую шкалу ценностей, но пока предлагают схему, которая не только смешна, но и чужда миру искусства, Ведь, согласитесь, стандарты качества в области театральной и культурной деятельности не работают. Унифицировать процессы, выявить общую для всех культурных проявлений значимость – это даже не утопия. Это полное непонимание и нежелание понимать специфику рассматриваемого предмета. Попытки «поверить алгеброй гармонию» всегда сомнительны. Но и с другой стороны все выглядит не менее проблематичным. Театральные деятели, особенно представили администрации, полагают, что искусству кто-то что-то должен, а не наоборот. Поэтому и считают, что имеют право требовать, хотя вернее было бы, все-таки договариваться.

И вот парадокс. Развитие искусства не возможно без мощных финансовых вливаний. Это аксиома. С другой стороны, «художник должен быть голодным». Эта ставшая крылатой фраза персонажа, созданного Эдмоном Ростаном, тоже претендует на истинность.

Что должно быть между этих двух полюсов? Собрание безмолвствует.

Дарья БУБНИЕВСКАЯ