Символический обмен и Пермь

«Тучи сгущаются», — лаконично говорит Галина Янковская, научный руководитель Музея современного искусства «PERMM», о конфликте Марата Гельмана с пермским культурным сообществом. Каждый месяц местная газета «Пермский компаньон» публикует гневную отповедь писателя Алексея Иванова в адрес московских варягов.

Совсем недавно к одинокому голосу писателя прибавился целый хор недовольных политикой пермских властей. «Культурную революцию» не принимает в Перми никто, — пишет пермский журналист Валерий Мазанов. — Представители бизнеса, культуры, политики и даже самой бюрократии — все дружно встали на дыбы». «Чиркунов в целом симпатичный парень, вот только пусть его «культурные» сообщники не трогают наше самоуважение», — вторит ему пользователь ЖЖ Myshletuchaya. Правда поначалу идея создания в Перми Музея современного искусства ничьего «самоуважения» не задевала. Проблемы начались гораздо позже.

Дуплетом выстрелили два события: Конгресс пермской интеллигенции и отказ Алексея Иванова от Строгановской премии. В первом случае на политику краевого министерства культуры обиделись пермские художники. Обратившись за материальной помощью для участия в московской выставке «Большая Волга», Равиль Исмагилов, председатель пермского отделения СХ, услышал от министра культуры Пермского края Бориса Мильграма, что количество участников нужно сократить с 60 до 6, а отбирать участников и работы будет Марат Гельман, директор Музея современного искусства «PERMM».

В ответ на это художники инициировали Конгресс пермской интеллигенции, на котором присутствовали представители практически всех творческих союзов, и прозвучало требование об отставке министра культуры Бориса Мильграма. На втором Конгрессе было написано письмо министру культуры РФ Александру Авдееву с требованием «разобраться» с культурной политикой в регионе. Во втором случае — это присуждение Строгановской премии Марату Гельману. Премия присуждается ежегодно пермским землячеством и является частной инициативой. Ее основные цели, как говорится на сайте премии, — «способствование формированию образа Прикамья как региона, объединяющего граждан различных национальностей и вероисповеданий путем создания общего экономического и культурного пространства».

Алексей Иванов пригрозил оргкомитету отдать 10 тысяч премиальных долларов в случае, если Марат Гельман ее получит. В своем обращении он заявил, что «Строгановская премия фиксирует в общественной жизни важные тенденции развития», поэтому премиальное признание деятельности Марата Гельмана «будет означать вытеснение пермских деятелей московскими». Но оба конфликта были решены. Пермские художники получили средства на проведение выставки, отобрали ровно столько художников, сколько хотели. Алексей Иванов от премии не отказался, но перечислил ее денежный эквивалент музею Строгановых в Усолье. Марат Гельман в долгу не остался и тоже сделал красивый жест — передал средства на выставку Андрея Безукладникова, московского фотохудожника с пермскими корнями. А приехавшая от министерства культуры РФ «проверка» «культурной политикой региона» осталась довольна.

Противостояние Марата Гельмана и пермской интеллигенции идет за символические ценности. За то, кто в Перми будет определять природу пермской идеи, «пермскости». По одну сторону «наши», местные культурные бренды (пермский звериный стиль, пермская деревянная скульптура, пермский балет), по другую — «чужие», современное искусство. Это, кстати, вообще проблема провинциальной интеллигенции, которая не пускает «чужих» на свою символическую территорию. Прекрасный пример — скандал, который произошел четыре года назад в Перми, связанный с названием ресторана.

В городе, который стал прототипом пастернаковского Юрятина, открылся ресторан «Живаго». Местная интеллигенция тут же отреагировала на это событие и требовала через СМИ от предпринимателей-владельцев ресторана немедленно сменить название. А особо буйные отличились написанием писем родственникам Бориса Пастернака, в которых описывали «ужасы», происходящие в Перми-Юрятине. Показательно, что и предыдущий конфликт тоже расколол пермскую интеллигенцию на два лагеря: консервативный и прогрессивный. Сегодняшние «прогрессисты» говорят, что «наши» культурные ценности не всегда были таковыми. И вправду, пермский звериный стиль имеет такое же отношение к Перми, как Древняя Эллада к современной Греции.

Большая часть коллекции Пермской художественной галереи — западноевропейское и общероссийское искусство. Пермский балет, который занимает третье место в России после Мариинки и Большого театра, стал таковым, потому что во время войны сюда была эвакуирована труппа Мариинского театра. «Консерваторы-почвенники», позицию которых озвучивает Алексей Иванов, оперируют к местным ценностям. Автор «Золота бунта» и «Сердца Пармы» считает, что нужно продвигать и поддерживать местную культуру, а не «привозную». «Мой критерий — «местное», в смысле: во-первых, произведено в Перми или пермяками, во-вторых, произведено не в Перми и не пермяками, но выражает Пермь, в-третьих, произведено не в Перми и не пермяками, не выражает Пермь, но является вложением капитала», — считает Иванов.

По его мнению, в этом смысле Пермский музей современного искусства и проекты, которые поддерживают местные чиновники, неэффективны. Новый раздражитель — проект «Пермь — культурная столица России», озвученный на Пермском экономическом форуме. В числе разработчиков — Борис Мильграм и Марат Гельман. В числе сочувствующих — министр культуры РФ. «Желание руководителей Перми сделать у себя новую культурную столицу можно только поощрять. В области делается много хорошего. Культурная жизнь здесь интересна. Этот энтузиазм надо поддержать из центра», — заявляет Александр Авдеев в интервью «Российской газете». В числе противников — Алексей Иванов и директор Пермской гражданской палаты Игорь Аверкиев.

«Пермский культурный пузырь», раздутый нашими властями и гостями, — это вызов всем нам. Вызов предъявить, наконец, стране и миру нечто по-настоящему свое, пермское», — пишет правозащитник. И вот здесь что важно. Марат Гельман сделал одну важную вещь для местной культуры — стал раздражителем и катализатором. То, что раньше не было никому интересно и важно, вдруг всплыло на поверхность. Ну, в самом деле, почему министерство культуры должно давать деньги на непонятно какие и для кого предназначенные проекты? А почему организацией выставок должны заниматься сами художники? А есть ли в Перми грамотный культурный менеджмент? А эксперты, которые бы дали оценку «привозному» искусству? Нет ответов, но проблемы эти были всегда. Просто с появлением культурных «варягов» они стали очевидны и все настойчивее требуют решения.

Юрий КУРОПТЕВ