«Сегодня он играет джаз, а завтра родину продаст»

Могла ли советская власть на корню задушить стиляжничество, появившееся в СССР в конце 40-х годов прошлого столетия и просуществовавшее вплоть до конца пятидесятых — начала шестидесятых? Мальчики и девочки, по их собственной терминологии, «чуваки» и «чувихи», одетые не в «совпаршив», а в яркие, порой нелепые одежды, с вызывающими прическами, — не вы ли стали теми капельками, которые мало-помалу начали подтачивать и разрушать казавшийся прочным и вечным фундамент советского общества?

После Победы, доставшейся стране дорогой ценой, у многих появилась внутренняя надежда, что жизнь должна серьезно измениться к лучшему, может, даже стать не хуже той, которая едва просматривалась из-за железного занавеса. Особенно сильно эти настроения стали проявляться после смерти Сталина и после ХХ съезда КПСС — во времена хрущевской «оттепели». У стиляг эти надежды выразились очень своеобразным, но, как оказалось, весьма эффективным способом. Насмотревшись трофейных фильмов, примерив на себя барахло, привезенное с войны оставшимися в живых отцами и старшими братьями, наслушавшись «не нашей» музыки, они начали сбиваться в стайки, фланировать в пестрых одеждах по центральным улицам больших городов, собираться на вечеринках, слушать джаз и танцевать буги-вуги и другие танцы, модные на Западе, в первую очередь, в США.

Первые стиляги появились в семьях представителей советской элиты, что, кстати, ее косвенно характеризует. Это особенно важно для понимания исторических катаклизмов, произошедших и продолжающих происходить в нашей стране. Впрочем, для детей верхней советской прослойки «стиляжничество» было в большей степени показным признаком их «особости»… Власть, конечно, не могла не заметить нового феномена. В 1949 году в журнале «Крокодил» появляется фельетон под названием «Стиляга». Подозреваю, что он был адресован не самим стилягам, а «общественности» для ее мобилизации на борьбу с этим явлениям, а также родителям стиляг. Приведите-ка своих чад в чувство, а то ведь и вас, товарищи номенклатурщики, можем наказать. А как у нас тогда наказывали, все прекрасно знают.

При этом автор фельетона подразумевал, что стиляги — это как бы пережитки прошлого, что-то типа нэпманов. С НЭПом действительно связаны некоторые послабления во многих сферах жизни людей, особенно на бытовом уровне. С другой стороны, с «нэпманами» было радикально покончено сразу после отмены самого НЭПа. А вот со стилягами бороться таким же образом было уже невозможно — 60-е ведь не 20-е… Интересно вспомнить в этой связи существовавшее в 30-х годах в нескольких крупных немецких городах неформальное движение «Свингюгенд» (свингующая молодежь), в котором объединялись подростки — любители джаза и свинга. «Свингующие» носили мешковатые пиджаки и широкие длинные плащи. Их жаргон, как и у стиляг, также был переполнен англицизмами.

«Свинг-молодежь» изначально была в целом аполитична, позволяя себе, впрочем, высмеивать нацистов — например, используя их приветствие как «Свинг хайль» вместо «Зиг хайль». До 1940 года нацисты не трогали «свинг-молодежь». Но с лета 1941 их клубы стали закрываться, а многие участники оказались в лагерях. Уже шла война, и все это соотносилось с законами военного времени. Стиляги не нарушали никаких законов и не занимались политикой. Их не за что было сажать и уголовно наказывать. Они подпадали под определение «безродных космополитов», уличенных в «низкопоклонстве перед Западом». Стиляг стали прорабатывать на комсомольских собраниях, писать о них фельетоны и рисовать карикатуры, намекая, что они не просто смешны и убоги, но еще и являются потенциальными врагами советской власти. Тех, кто упорствовал в стиляжничестве, исключали из институтов. Процесс и технология охоты на стиляг красочно описаны в фильме Валерия Тодоровского «Стиляги».

Известны случаи, когда на них натравливались полукриминальные элементы. Стиляги в ответ на это замыкались внутри своих компаний, а их скепсис по отношению к существующей действительности только возрастал. Тем временем газетно-журнальная травля стиляг способствовала их популяризации. Стилягам стали массово подражать ребята из простых семей. Ведь элите всегда подражают, особенно молодые. Такое развитие событий фактически поставило в тупик идеологический аппарат и карательные органы. Может, именно это заставило тогдашнего генсека Никиту Хрущева на одном из пленумов ЦК в 1956 году заговорить о том, что советская промышленность сильно отстала от запросов людей, а нашу промышленность — приступить к выпуску более модного «ширпотреба»? Режим отступил на полшажка назад.

Стиляжничество же постепенно стало уходить в прошлое. Во-первых, многие запретные плоды — например, джаз — были легализованы. Во-вторых, сами стиляги повзрослели. Наконец им на смену уже спешили новые молодежные течения — битломаны и хиппи. У них с режимом начнутся свои локальные войны — за длинные прически и джинсы, за новые музыкальные пристрастия. В этих войнах они, как и их предшественники, окажутся победителями… Субкультура стиляг не ушла бесследно, периодически проявляясь в нашем культурном ландшафте. В 50-е годы прошлого столетия образ стиляги в советском кинематографе был карикатурен. В качестве примера можно привести героя Эдика в фильме «Секрет красоты». А преступная сущность стиляг показана и в детективе «Дело пестрых».

Однако позже отношение к стиляжничеству в искусстве меняется. В кинофильме «Покровские ворота» образ стиляги уже иронично-ностальгичен (вспомните сцену, когда Костик танцует рок-н-ролл со своей приятельницей Светочкой). В 1996 году Алексей Габрилович снял документальный фильм «Бродвей моей юности», посвященный стилягам. Наконец в прошлом году вышел упомянутый музыкальный фильм Валерия Тодоровского. Неоднократно обращались к образу стиляги и на театральной сцене. В середине семидесятых Виктор Славкин написал пьесу «Взрослая дочь молодого человека». В 1980-е годы интерес к ретро-стилю, в частности, к субкультуре стиляг, возник на эстраде. Самый характерный пример — стиль группы «Браво». Песни «Вася — стиляга из Москвы» и «Оранжевый галстук» долго были хитами.

Александр ШВЕДОВ