Средний читательский круг

Последнее время приходится слышать два, казалось бы, исключающих одно другое суждения. С одной стороны, СССР был «самой читающей страной», а сейчас никто не знает, как погибла Анна Каренина. С другой — в новой России, безусловно, расцвел книжный бизнес: издается чуть ли не миллион наименований книг в год, едешь в метро — полвагона читает. Противоречие, впрочем, кажущееся. Широкие массы отвернулись от серьезной литературы, но исправно потребляют глянцевый фастфуд. В культурном отношении этот разворот, конечно, прискорбен.

Чтобы разобраться в проблеме, вернемся к ситуации СССР. Конечно же, Булгакова и Трифонова читала далеко не вся страна. Вся страна читала Пушкина, Есенина и Высоцкого — впрочем, последнего воспринимала, скорее, с кассет. Говоря о восприятии «серьезной» поэзии и прозы, мы имеем в виду круг интеллигенции, преимущественно технической — во-первых, она количественно преобладала над гуманитарной; во-вторых — именно технари читали абсолютно бескорыстно, для удовольствия, а гуманитарии — частично по профессиональной обязанности. Сегодня фактор самообслуживания цеха никуда не делся. Литераторы читают литераторов. Это предельно узкий, карикатурный читательский круг.

«Весь народ» никогда и нигде не интересовался настоящей литературой — ни в царской России, ни в СССР, ни в Великобритании, ни в Германии. Всерьез можно говорить об утрате именно среднего круга — далеко не всего населения страны, но и не собственно пишущей братии. Интеллигенции или ее прямых наследников. Частично этот социальный слой действительно исчез, распылился, рассеялся. В Москве 1980-х было столько же НИИ, сколько сейчас банков. Инженеры и младшие научные эмигрировали — кто буквально, кто в коммерцию. Их дети не стали инженерами и младшими научными. Перемена участи влечет за собой перемену образа жизни. Интеллектуал западного типа вовсе не должен быть в курсе современной или даже классической художественной литературы. То есть средний круг объективно уменьшился.

Вплоть до того, что мы можем поставить вопрос с «пролетарской прямотой» — остались ли в стране потенциальные читатели, заинтересованные в серьезной литературе и прямо с ней не связанные? Думаю, каждый действующий литератор может утвердительно ответить на этот вопрос по итогам своих поездок. Там он лично видит пресловутых читателей и общается с ними. Дефицит идет сразу по нескольким направлениям. Некоммерческая литература, как правило, издается в Москве малыми тиражами, в Москве же и оседает. Провинция хуже охвачена Интернетом. И — возможно, самое главное, — нет достоверной информации о новой серьезной литературе. Премиальные институты по разным причинам ориентирами не являются, особенно в прозе. Не вдаваясь в частности, можно обобщить: культура сегодня уже не играет роль посредника между литературой и средним читательским кругом — поредевшим, но все же существующим. Причины этого саботажа, думаю, чисто экономические. Самообслуживание узкого профессионального круга — малотиражные издания, журналы, фестивали — идет на небольшие меценатские или грантовые деньги. Окормление всей страны жвачной беллетристикой — занятие прибыльное. А поддержание среднего читательского круга — дело откровенно затратное.

Например, небезызвестный «New Yorker» — убыточное, дотационное издание. Даже авторские гонорары в нем не покрываются прибылью с тиража. А как обстояло дело в СССР? Сразу оговоримся — ненормально со многих точек зрения. Сам факт издания хорошей книги был маловероятен — отсюда феномен «возвращенной» литературы в Перестройку. Но уж если, допустим, Маканин или Искандер был издан, то книга становилась доступна по всей стране. Антикоммерческий характер издания современной литературы в СССР можно проиллюстрировать таким примером. Мой друг в конце 80-х издал маленькую тонкую книгу стихотворений. Тираж был 1.000 экземпляров (космический по масштабам как сегодняшним, так и Серебряного века). Гонорар — 1000 рублей (примерно годовая тогдашняя зарплата учителя или инженера). Цена книги в розничной продаже — 15 копеек. То есть — учитывая затраты на редактуру, полиграфию, хранение и торговлю — меньше 10% от себестоимости. Вот примерно так СССР становился самой читающей страной.

Какой вывод? Невозможно, да и не нужно декоммерциализировать всю литературу. Широкий потребитель в свободной стране имеет право читать любую макулатуру, и в добрый час. Не нужно и создавать с нуля некоммерческий сектор — он есть и вполне успешно функционирует, только в очень узких рамках. Хорошо бы соответствующие федеральные агентства и комитеты потратили некоторую сумму усилий и средств, чтобы несколько расширить эти рамки и возродить средний читательский круг. Потребности контакта есть и у авторов, и у читателей, надо его лишь системно организовать.

Леонид КОСТЮКОВ