Спорная территория

Как-то так получилось, что написать книгу и продать ее — совершенно разные вещи, которые должны делаться совершенно разными людьми. И не просто разными, а относящимися к противоположным человеческим типам.

Книги пишут люди интровертные, мечтательные, с богатым воображением, которые в жизни, как правило, неприхотливы — им хорошо внутри себя. Для них главное — иметь возможность создавать свои воображаемые миры. Но, создав такой мир, его нужно выпустить в жизнь — точно так же, как ребенка, родив, необходимо вырастить и наилучшим образом воспитать. Поэтому писателю обязательно нужен читатель — человек, который захочет жить в придуманном писателем мире. 

Когда писатель один, и придуманный им мир настолько поражает его самого, что он приписывает его высшей силе, водящей его пером, возникают священные тексты, которым читатели поклоняются. А когда писателей много и придуманные ими миры начинают соревноваться между собой за читательское внимание, возникает литературный процесс. Читатели обсуждают прочитанное, среди них выделяются люди, способные прочитать и систематизировать все, что выходит из-под писательского пера, — это критики. Они рулят процессом и следят за чистотой писательских помыслов, потому что, когда писатель думает о деньгах, а не о создаваемых мирах, он пишет плохо. Его тексты скудеют деталями — он начинает их экономить; в них преобладают шаблонные ходы — а почему он должен быть изобретательнее при малых издательских гонорарах? Прагматика убивает творчество на корню. 

Продают же книги люди, которых интересует по большей часть мир внешний, а в нем все, что доставляет радость, добывается за деньги. Главная задача этих людей — извлечь как можно больше денег из того, что они продают. В этом смысле для них нет разницы между книгой и, например, утюгом или косметикой. Выгоднее, конечно, продавать недвижимость, автомобили или компьютеры — но эти ниши бизнеса, допустим, уже заняты, а вот с книгами в торговлю пришло пока мало народу, и торгует этот народ как-то неправильно: в маленьких магазинах, по низким ценам, книги берет прямо от авторов или мелких издательств, в некрасивых обложках, да еще какие-нибудь там стихи, нужные единицам… Несерьезно.

И вот возникают издательства-монстры, выпускающие огромное количество книжной продукции широкого потребления, от поваренной книги до криминального чтива. Открываются книжные супермаркеты и посреднические фирмы, доставляющие им тот товар, который лучше всего продается. Так возникает книжный бизнес. 

Поначалу у литературного процесса и книжного бизнеса — разные территории. На одной — будущая классика, ярмарка нон-фикшн и магазины интеллектуальной книги. На другой — энциклопедии, справочники и транспортное чтиво, книжные ярмарки и супермаркеты. 

Но вот тут-то и таится опасность: оказывается те, кто производит транспортное чтиво, хотят считаться настоящими писателями А те, кто продает их книги, начинают прикидывать возможности повысить на них цену. И приходят к замечательной идее захватить территорию престижа: объявить критиков самозванцами, а себя — экспертами; литературный процесс — междусобойчиком амбициозных неудачников, а книжный бизнес — литературным процессом.

Захват частично удается — на ярмарке нон-фикшн появляются павильоны издательств-монстров. За столами в этих павильонах «золотые перья» транспортного чтива вещают в микрофон о том, как трудно и прекрасно быть писателем. Собираются зеваки, думают: ну, раз в микрофон, — значит, действительно хороший писатель. Покупают книжку, выстраиваются в очередь за автографом, читают в метро и решают, что раньше были Толстой с Достоевским, а теперь лучший писатель — Василий Пупкин, который два слова еще свяжет, а третье к ним пришьет уже с трудом. Что поделаешь, время такое. Но фамилию надо запомнить, чтобы эрудитом считаться.

И ладно бы только далекие от литературы люди, захлебнувшиеся в море разливанном недоброкачественной книгоиздательской продукции, попадались на эту уловку. В издательстве екатеринбургской высшей школы УГТУ—УПИ в прошлом году вышла книга филолога и преподавателя Ю.С. Подлубновой «Современный литературный процесс. Проза 2000-х. Конспект лекций». Книга представляет собой учебник, по которому учатся студенты Уральского государственного университета, факультета «Издательское дело и редактирование». И все бы ничего в этом учебнике, да вот беда: филолог, пишущий о литературном процессе, не отличает его от книжного бизнеса и считает, что формируют его теперь сами издательства.

На самом деле его формируют независимые эксперты — неангажированные критики, в большинстве своем — сотрудники «толстых» журналов, последнего оплота литературного процесса. Делают они это при помощи проверенного инструмента — престижных литературных премий. А издательства поставляют материал — печатают книги и предлагают премиальным жюри рассмотреть их продукцию. Формируют издательства книжный бизнес, а не литературный процесс. Но уральский филолог настаивает: «Так, именно издательства, в обход «толстых» журналов, вывели в «звезды» А Маринину, Д. Донцову, Б. Акунина, О. Робски и др.» 

Удивительное дело: музыкальную культуру и шоу-бизнес почему-то никто не путает. Давайте через запятую перечислим оперных певцов, лауреатов конкурса им. Чайковского, и исполнителей эстрадных шлягеров, сказав, что их вывели в «звезды» в обход серьезных экспертов. Если провести аналогию с музыкой, нелепость тезиса, который, вероятно, принимают на веру уральские студенты, становится очевидной.

Насколько я помню, ни одна из «звезд» книжного бизнеса не получила литературной премии — уже хотя бы по этому Ю.С. Подлубнова могла бы сориентироваться. Кстати, Г. Чхартишвили, автор квазиисторических романов об Эрасте Фандорине, человек высокой культуры, на литературный процесс и не покушался — он сразу объявил серию книг Б. Акунина коммерческим проектом, не имеющим отношения к литературе. А вот для А. Марининой неучастие в литературном процессе — большая личная боль. Она совершенно не понимает, почему ее книги — не литература…