О сколько нам открытий чудных…

Все большее число петербургских музеев пытается открыть зрителям доступ в свои хранилища. Потому что в экспозиции попадает всего несколько процентов музейной коллекции. Изменить положение дел должны так называемые открытые фонды. Там коллекции не только хранятся – их можно увидеть.

В Петербурге находится крупнейшая в мире коллекция русского театрально-декорационного искусства, собранная Ниной и Никитой Лобановыми-Ростовскими. Она приобретена Международным благотворительным фондом «Константиновский» и теперь передана на хранение Музею театрального и музыкального искусства.

Вот Бакст и Рерих. Шкаф на рельсах отъезжает – и зритель видит строгие угловатые фигуры в эскизах Натальи Гончаровой к неосуществленному из-за мировой войны балету «Литургия», врубелевский рисунок «Дама на котурнах» и картины Павла Челищева, работавшего в основном за рубежом, – в России их почти нет.

Но самый большой открытый фонд – в Эрмитаже. Огромное хранилище находится за пределами городского центра, в Старой Деревне: оставить переуплотненные фонды в межэтажных перекрытиях Зимнего дворца было невозможно. Экскурсанты переходят из залов с исторической мебелью к греческим и ренессансным скульптурам, идут мимо военной палатки, которую турецкий султан подарил Екатерине II, в зал карет с парадными экипажами и в «театр шпалер», где произведения в рамах двигаются под музыку, открывая все новые картины.

А с прошлого года зрителям показывают фрески из буддийских монастырей Шелкового пути. Росписи попали в музей в составе послевоенных немецких репараций и в 1950-х годах отреставрированы с помощью специально разработанного полимера. Это ноу-хау Эрмитаж держит в секрете до сих пор; ни немцам, ни французам добиться такого результата не удалось. Единственная в мире реставрированная часть буддийских росписей находится именно в Петербурге.

Уже готовы новые корпуса фондохранилища, туда переезжают коллекции с Дворцовой набережной. Через год экскурсии придется делать тематическими: осмотреть за один раз 54 хранилища живописи, костюмов, фресок, скульптуры не удастся. Доля эрмитажных фондов, открытых для публичного обозрения, вырастет с нынешних 5–7 до 20 процентов.

Но не все музеи могут сделать фонды открытыми. Кунсткамере (Музею антропологии и этнографии), например, до такой степени не хватает места, что плотность хранения составляет 300 экспонатов на квадратный метр. Поэтому с апреля музей предоставил свободный онлайн-доступ ко многим фондовым собраниям, в том числе фотоархиву и Виртуальному музею Фредерика Рюйша (знаменитое собрание заспиртованных уродцев Рюйша Петр I купил специально для Кунсткамеры).

«Я был в экспедиции в Эфиопии, – говорит директор Кунсткамеры Юрий Чистов. – Там есть Центр Артюра Рембо. Великий поэт пытался зарабатывать в Африке на жизнь фотографией. Этот Центр, организованный французами, собрал все известные фотографии Эфиопии конца XIX века. Их 32 штуки. А в нашем каталоге по Эфиопии того времени на сайте – 1190, в том числе Николая Гумилева и врачей русского госпиталя. Мы открываем это миру. Возможности огромны, и не только научные. Мы открыли в Интернете каталог старых фотографий, посвященных чеченским семьям, – чеченцы, для которых это очень важно, могут там найти родственников. Много фотографий по России, Украине, Казахстану... Это не просто образовательная миссия музея, но еще и возможность для людей увидеть те места, где они родились, где родились их бабушки и дедушки».